|
|
||
 |
Schiller-Institut
Vereinigung fuer Staatskunst e.V.
Приглашение к участию в международной дискуссии
о «диалоге цивилизаций»
|
Призрак «войны цивилизаций», начавшейся с террористических актов в США и военных ударов по Афганистану, к сожалению, уже стал реальностью. Какие бы новые правдивые факты подоплеки событий 11-го сентября ни приобрели известность, уже раскрученная спираль насилия может в итоге привести к падению человечества в новое мрачное средневековье. Тем более неотложно следует переосмыслить основы разума и универсальные принципы, которые позволили бы противопоставить такой перспективе «диалог цивилизаций» и вселенское взаимопонимание между религиями на самом высоком уровне. Подобный диалог остался бы неизбежным и тогда, когда на исходе периода непрерывного насилия, десятилетней или даже столетней войны, зашла бы, наконец, речь о воссоздании сообщества народов и восстановлении государств из руин. Но в ситуации, когда невыразимое горе многих миллионов людей должно быть предотвращено, следует возлагать надежды на то, что такой диалог поможет своевременно углубить взаимопонимание между цивилизациями таким образом, чтобы избежать наихудшего. Несмотря на всю неточность сопоставления сегодняшних террористических акций и особенно их подоплеки с трагедией 1453 года, когда павший Константинополь был разорен Мехметом II, упоминание об этой дате с определенной точки зрения имеет смысл. В те дни, когда простодушные взывали к мести и расплате, потрясенный страшной вестью с Босфора Николай Кузанский, 600-летие которого мы отмечаем в этом году, написал великолепный труд «De pace fidei» – «О мире веры». Этот диалог, в котором у Кузанца принимают участие представители семнадцати религий и наций, может и сегодня указывать дорогу. Николай Кузанский начинает «О мире веры» со следующих слов: «Сообщение о свирепых деяниях, совершенных недавно в Константинополе правителем турок, зажгло ревностью Божией некоего мужа, когда-то посещавшего те места [здесь Николай говорит, очевидно, о себе и о поездке в этот город], и он в долгом стенании молил Творца всего утишить своей милостью преследования, сверх обычного свирепствующие из-за различия религиозных обрядов. Случилось так, что спустя несколько дней, возможно, через продолжительную неотступную медитацию этому ревностному христианину предстало некое видение, из которого следовало, что несколько мудрых мужей, изобильных опытом всех тех различий, какие наблюдаются в религиях земного круга, способны отыскать способ некоего единого соглашения и так удобным и правым путем учредить в религии вечный мир». Затем Кузанец изображает представителей семнадцати религий и наций в беседе со «словом Божиим», у которого те просят разъяснений, поскольку во имя Его вскипают все споры между религиями. Поскольку большинство населения жило в бедности, под большим гнётом и в рабской зависимости от властителей, то люди совсем не имели досуга, чтобы пользоваться своей свободной волей и развивать собственное познание. Заботы ежедневной жизни сильно отвлекали их от поиска потаенного Бога. Но когда собираются мудрецы, представляющие различные религии, то решение отыскать «становится просто». Решение мыслится Николаем Кузанским с точки зрения «coincidentia oppositorum» («совпадения противоположностей»), и следовательно, «сверху». Ошибкой было бы не видеть различий между пророком и самим Богом и, с другой стороны, путать привычные традиции с правдой. Тем, что Слово Божие в этом диалоге обращается к представителям религии как к мыслителям, ему легко удается убедить их в том, что имеется только одна мудрость и одна правда. Самый старый из присутствующих представителей религий, грек, спрашивает, как можно собрать воедино многообразие религий: ведь они вряд ли смогут принять новую, объединенную религию после того, как свою собственную защитили кровью. «Слово Божие» отвечает, что они не должны вводить никакую новую религию, поскольку истинная вера предполагается (praesupponi) во всех религиях, «ибо единство прежде всякого множества». Новое единство в вере, приносящее мир, является не новой синтетической верой, а тем, что становится доступно разуму, как только он осознает посылку этого единства. Представитель Греции воодушевлённо реагирует на идею «разумного духа» («spiritus rationalis»), который «способен к чудному искусничеству» («capax artitium mirabilium»), предполагающему способность человека к совершенствованию. Если этот дух обращен к премудрости, он может всё более приближаться к ней. Он никогда не достигнет абсолютной премудрости, но она будет становиться всё ближе, «так что вечная неисчерпаемая премудрость оказывается постоянным и неиссякаемым умным питанием».Единство достижимо тогда, когда каждый дух будет стремиться к премудрости и истине, и эта истина будет осознана как первоначальная и основополагающая. Итак, Николай Кузанский ставит задачу совершенно не так, как в современной пантеистической или феноменологической форме экуменического диалога, где отрицается существование открытой познанию истины, которая подменяется демократическим множеством религиозных «мнений». Однако диалог может иметь успех только если участники – представители всех народов – исходят из понимания человека как «живого образа Божиего («imago viva Dei»), сходство которого c Богом состоит в его все более полном постижении законов мироздания за счет потенциально беспредельной, самосовершенствуемой познавательной способности, и в применении этого знания к улучшению условий жизни всех людей и к повышению потенциала населения земли. Папа Римский Иоанн Павел II не в последнюю очередь подчеркнул своими недавними поездками, что такому экуменическому диалогу на высшем уровне альтернативы нет.
|
